Архив Октябрь 2011

Шумит под ногами листва октября Твой праздник, Учитель, встречает страна! И солнце последнее дарит тепло, Чтоб нес за собою ты людям добро. С профессией этой связала судьба,

Компания «Studotvet» предлагает Вам информацию о конкурсе «Молодой ученый Alltech 2012».

Нет, милый, плакать я не стану. Я лишь судьбу благодарю, Что в этом мире, как ни странно, Тобою лишь одним живу. Что накануне листопада Еще не все ушло тепло, Я нашей встрече так безумно рада

Где ты шлялся, скотина? — Я соскучилась. Как у тебя дела на работе? — Тебе не повысили зарплату? Можно задать тебе вопрос? — Тебе конец!

Ты думаешь, мне интересно, О чем ты с нею говоришь? Но ты ведь знаешь, мне известно, Что ты ее в душе хранишь. Хранишь, как самое родное, Хранишь, как не хранишь детей.

Твоя пронзительная нежность, Твоя губительная страсть Как будто смерти неизбежность Имеют надо мною власть. И я, всего лишь раб послушный, Терплю мучительную боль, Когда легко и простодушно

Муж и жена играли в гольф в дорогом районе города. После третьей метки муж говорит:

Лежит старичок на пляже, загорает. Тут большой волной выносит на берег бутылку. Открыл, а от туда джин.

— Боже мой, как мне все надоело, если бы ты знала! — говорил он ей, нервно закуривая сигарету. — Живешь ты у черта на рогах: эти провожания у меня уж в печенках сидят!

— Почему ты плачешь? — Тараканы замучили, я купила прибор, который из дому выгоняет паразитов... — И что?! — Тараканам по фигу, а вот муж ушел.

Вышла в свет книга рецептов от Дарьи Донцовой. На семистах страницах описан всего один рецепт. Но этот рецепт держит в напряжении до самого конца.

Пьяный мужик звонит в дверь. Ему открывает жена. Он заходит, аккуратно закрывает за собой дверь, поворачивается спиной к жене и говорит: – Мне на седьмой!

Идет заяц по лесу и плачет. У него спрашивают: — Ты что плачешь, заяц? — Жена умерла. — А кто у тебя жена была? — Слониха. Все засмеялись. А заяц говорит:

Коммуналка. В туалете нечаянно закрылась маленькая девочка и не может оттуда выйти. Вокруг туалета собрались все жители и наперебой кричат за дверь: — Видишь там такую маленькую щеколдочку?

Вы три года добивались моей любви; вы делали все, чтобы привлечь мое внимание и возбудить мое чувство к вам, и, когда вы, наконец, достигли цели, вы медлите в нерешительности.

Легко обиду нанести, Но как потом унять тревогу?! Сказать обычное "прости", Ведь не враги же мы, ей-богу! Сказать, что это не со зла, Что, дескать, нервы, всё такое. Но сколько горя принесла

Сидят на берегу реки хохол и русский и ловят рыбу. Оба закинули удочки и, вдруг, у обоих клюет. Они оба подсекают и вытаскивают золотую рыбку. Только русский поймал ее за ротик, а хохол за хвостик.

Три женщины-коллеги сидят в конторе, пьют чай, в перерыве, болтают о том, о сем. Одна:

Идёт чемпионат мира по боям без правил. В финал выходит огромный негр американец и наш паренёк из Рязани. Тренер говорит нашему:

Мастер, вытирая руки, сдает машину клиенту и попутно с ним болтает: — А вот вы кем работаете? — Хирург, операции на сердце провожу... — И много платят? — 20 000$ за операцию...

Гена с Чебурашкой решили покурить. Гена говорит: — Чебурашка, я вот сейчас душ приму, ты не кури, меня подожди, а потом мы раскуримся, все дела... — Хорошо, Гена, — отвечает Чебурашка.

Ну, что тебе сказать — что я люблю И эту боль с собою я ношу. Что без любви, и солнца, и тепла Пожухнет даже стойкая трава. Что женщина к огню, как мотылек, Летит, сжигая крылья… Как далек,

Тихо, тихо к тебе подошла И простынкой укрылась украдкой. Обняла тебя нежно во сне. Спи, хороший мой, крепко и сладко, Прикоснись к моей шее, спине, И в плечо посопи еле слышно.

Вот она жизнь! Взгляни на нее, посмотри в лицо страху! Неважно, кто ты, ты должен бороться за свой мир! Живи сегодняшним днем, посмотри в лицо своему страху!

В цирке выходит конферансье и объявляет: "Сейчас на арену выйдет мальчик с феноменальной памятью". На сцену выходит мальчик выпивает ведро воды и уходит.

Первая брачная ночь... Только молодые легли в постель, настойчивый звонок в дверь. Жених, матерясь, идет в прихожую и открывает дверь.

Сидит семейка за столом, обедает. Сын нехотя ковыряет вилкой в тарелке. Отец: — Ешь, ешь! А то писька не вырастет! Жена: — Чему ребенка учишь?! Сам бы лучше ел!

Встречаются лицо и *опа. Лицо:

Конферансье выходит на сцену: — Соло на вялом члене без аккомпоминьета... В зале потрясенная тишина... Конферансье задумчиво глядит в суфлерскую.

Финансовый кризис для одних — трагедия, а для других повод подумать. Покопаться в песочке мы все не прочь, а вот идею «продвинуть» нужно уметь.

Взгляд твой как стрела Пронзает сердце вновь. А в жилах, как всегда, Вдруг закипает кровь. И хочется прижаться К груди твоей скорей. И хочется отдаться И быть в плену страстей.

Он шел по улице и тихо плакал. Облезлый, одноухий и с больною лапой. Повисший хвост, несчастные глаза, А в них жемчужиной дрожит слеза. Его никто вокруг не замечал. А если и заметил, то ворчал,

Мы так часто меняем лица, И так часто меняемся сами, Пытаемся с кем-то слиться, В погоне за небесами. Мы так часто следим за словами, Оставляя эмоции при себе, Они проводят грани между нами,

Женщине из г. Вичуга Я вас обязан известить, Что не дошло до адресата Письмо, что в ящик опустить Не постыдились вы когда-то. Ваш муж не получил письма,

Среди других играющих детей Она напоминает лягушонка. Заправлена в трусы худая рубашонка, Колечки рыжеватые кудрей Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы, Черты лица остры и некрасивы.

Столкните со стола бокал. В полете воду разливая, Всего лишь несколько секунд он будет жить, Не долетая, Уже предчувствуя паденье. И сотни трещин расползутся По телу хрупкому

Это те, что кричали: "Варраву отпусти нам для праздника!", Те, что велели Сократу отраву Пить в тюремной глухой тесноте. Им бы этот же вылить напиток В их невинно клевещущий рот,

Как часто, спрятавшись за рамками приличий, Самих себя в руках мы держим, что есть мочи, Зачем-то жизнь при этом делая обычной, Не позволяем сердцу то, что оно хочет...

Белый снег за окном, белый снег... Мы с тобой опять вдвоем. Это ведь большой грех, Мы любимых своих предаем. В эту ночь, что рассвет прогнал, В море ласки тонули с тобой,

Мне нужна только ночь с тобой, Рук и губ твоих прикосновенье, Чтобы слышать сердца биение И пульсацию плоти живой. Я хочу быть твоей, лишь ночь. Ночь, что больше не повторится,

Я поэт или клоун? Я серьезен иль нет? Посмотреть если в корень — Клоун тоже поэт. Он силен и спокоен, Он серьезно смышлен, Потому он и клоун, Потому и смешон. Трудно в мире подлунном

Ждала до двух... Кофейный дух С табачным спутанный... Щелчок в замке, И боль в виске, Отсчет секундами... Кухонный нож... В коленках — дрожь... Глаза — отчаянны... Зачем пришел?

Вот попробуй И душу вырази, Если ночью, И ночь не впрок, У соседа На строгой привязи Плачем плачет Малый щенок. Отучают его От радостей, Приучают В страхе ночей К дикой злости,

Плакал огарок свечи обжигающим воском, Пламя дрожало, как лист на осеннем ветру, — В старой церквушке на вечно пустом перекрёстке Гостья случайная память встревожила вдруг.

Эта женщина... Увижу — и немею! Потому-то, понимаешь, не гляжу... Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю И к цыганкам, понимаешь, не хожу. Набормочут: "Не люби ее такую!"

Была любовь. Была сомнений смута. Надежды были. Молодость была, Да, молодость была, Но почему-то Она большого счастья Не дала. Она ушла, Но слезы не прольются. Ушла. Иди.

Господи! Закрыв глаза, шепчу... Господи! Молю тебя, молю, Господи! Прошу тебя помочь, Сама я с этим справиться не в мочь... Прошу тебя, дай силы "нет" сказать, Дай силы мне его рабой не стать.

Пока ты спал, все изменилось, вечерний свет сменился тьмой. Твоя любовь теперь ко мне угасла, и ты не мой и нету нас двоих. Увы, теперь меня не любишь ты, увы, опять осталась я одна

Если бы вы встретили беременную женщину, у которой уже 8 детей, из них — трое глухих, двое слепых, один умственно отсталый, а сама женщина больна сифилисом — вы бы посоветовали ей сделать аборт?

Фея сказала супругам: "Вы были прекрасной парой в течение 25 лет, и я хочу исполнить одно желание каждого из вас".

Оголила за окном верба веточки, Потянулись за моря гуси-уточки... Говорит мне моя дочь-шестилеточка: — Папа, — говорит, — можно мне тебя на минуточку? Папа что же? — Папа все может вытерпеть.

Как устал я от этих видений, И нет больше силы выгнать их прочь, Сотни иголок в душу втыкая На сердце моё опускается ночь. И некуда скрыться, нигде нет покоя,

По улице моей который год звучат шаги — мои друзья уходят. Друзей моих медлительный уход той темноте за окнами угоден. Запущены моих друзей дела, нет в их домах ни музыки, ни пенья,

Ну вот и всё, надежды нет, В душе тревожно, одиноко, В теченьи этих малых лет — Жизнь стала длительным упрёком. И нет доверия к нему, И веры нет, что будет лучше, И неизвестно никому,

Среди толпы — я яркий, многоликий, Но нервы, как натянутая нить. А разум порождает только крики, Которые не в силах заглушить. Чтоб камнем не скатиться с пьедестала,

Смотрел ли кто-нибудь из вас Сквозь белоснежную фату? И говорил пред алтарем, Как клятву вслух: «Да, я люблю»? Смотрел ли кто-нибудь в глаза, А в них – вопрос, а в них – печаль,

Мне нравится ваша планета И воздух ее голубой. И многое, в частности это, Как вы говорите, "любовь". Вы все объяснили искусно, И я разобрался вполне. Мне очень понравилось "грустно"

Я верю в то, что боль от раны «пустяковой» В объятиях родных утихнет, но слегка… Я выиграла войну, но к новой не готова: Прошло бы больше зим до первого плевка!

Тьмою здесь все занавешено и тишина, как на дне... Ваше величество женщина, да неужели — ко мне? Тусклое здесь электричество, с крыши сочится вода. Женщина, ваше величество,

Она всегда была немного кошкой... Она любила спать и молоко, И под перчаткой каждая ладошка Скрывала пять изящных коготков. Когда в больших глазах ее блестящих

Берегите женщин — хрупкие создания, Гибкие как кошки, быстрые как лани, Как стога большие, мягкие как травы. Берегите женщин — будете вы правы. Поддержите женщин — на ветру им трудно,

Как легко очернить и навешать другим ярлыки, Полагая, что чист, что имеешь моральное право, Принимая таких не как ты постоянно в штыки, Оттого лишь, что чуждые мысли тебе не по нраву.

Мужские выносить причуды?! А за какие, блин, шиши! Ни слёзы, ни битьё посуды не тронут твердь его души. Ну, как cтерпеть, скажи на милость?! Не гасит в туалете свет,

Всех женщин в жены сразу нам не взять. Эх, знать бы признак, чтобы выбирать! Худышка будет холодна в постели, Толстушка в дверь проходит еле-еле. Веселая окажется гулящей,

Мир взоры обращает к небесам: Трём душам предложили выбрать мам! И Ангел, вопросивши, ждёт ответ. Свобода выбора. Насилья нет. Вот первая душа: — Желаю я, Что б приняла меня вон та семья.

Слова, затёртые до дыр, Приобретают смысл иной... Куда скатился этот мир В наш век болезненно шальной? Здесь за спиною прячут кнут, Хоть предлагают пряник съесть, Наглее, очевидней лгут,

Я помню день! Ах, какое было счастье! С тобою первый раз мы встретились вдвоем... То было осенью в холодный день ненастья, Но мы весны уж лучшей не найдем!

Он встретился в толпе вчера случайно, Узнала сразу — столько лет прошло... Любила я его тогда отчаянно! А он не замечал... ну, как назло! Волейболист и капитан команды,