стихи

Шумит за окошком листва золотая,
Давление бьёт по виску,
И дождик осенний, по окнам играя
Наводит на сердце тоску.
По лужам бегут суетливые люди
Лениво держась за зонты,

Я буду тихо петь тебе всю ночь…
И свет далеких звезд я принесу с собою…
Я отгоню все страхи взмахом крыльев прочь…
Оставшись рядом. Навсегда. С Мечтою…

Незримым смыслом жизни бытия…

Толпа поклонников: привычный маскоряд,
Цветы, шампанское, подруг косые взгляды...
А мне ведь, в сущности, так мало надо
В заполонивший город листопад...

***
Шуршат следы, безмолвием гонимы,

Когда тебя я позабуду,
Покинет сердце эта боль.
Поверь мне, плакать я не буду
И замигает кнопка "ноль".

Но объясни мне, почему же
При каждом вздохе вижу я,
Подходишь ты ко мне все ближе

Ты уезжаешь...
Лишь два слова, но сколько боли и тоски,
Мне не дают покоя снова весь день спешащие часы.

Сегодня нас разделят километры, а завтра рубежи границ.

Оторвись от привычных явлений,
От чужого огня,
От бессвязных, пустых объяснений,
И послушай меня.

Ты живешь, убегают минуты
Из-под ног.
Обещал ждать и помнить кому-то
И не смог.

Я улетаю, но вернусь,
Ты жди меня, любимая!
Я горным эхом отзовусь,
Вернусь дождями с ливнями.

Рассыплюсь звездами в ночи,
Приливом и отливом.
Ты мне пиши, ты не молчи,
И буду я счастливым!

Аэропорт не принимает.
Завис туман, и дождь идет.
Наверно, дождь еще не знает,
Как ты меня сегодня ждешь!

Купил шампанское и виски,
Цветов корзину и духи.
Да, наша встреча очень близко.

Здравствуй, родная!
Соскучилась? А я знаю.
И я без тебя очень сильно скучал!
Как я жил — не понимаю,
Что мне делать — просто не знал.

Мысли мои о тебе постоянно,
Я уснуть без тебя не могу.

«Прощай. Взял все? Тот коврик ты привез».
Ты удивлен: не плачу, не тоскую.
Ошибся ты. Мне жаль почти до слез
Часов и чувств, растраченных впустую.
У зеркала помедлил, как всегда.

Заблудилась в потёмках душа,
Шла по жизни она не спеша.
Без любви, уходя от тревог,
Выбирала одну из дорог.

Вдруг увидела свет впереди,
Оглянулась, не видно ни зги.

Всю ночь лил дождь... И стоя под зонтом,
Сквозь дым и запах сигаретный,
Он грустно всматривался в тон
Гардин, спускавшихся на окна...

— Она не чувствует тебя, —

Не тоскуй обо мне, не грусти,
Не тревожь мое сердце и душу.
Мне разлуку и горе прости,
Обещание я не нарушу.

Столько лет как в туманном бреду,
Столько лет, по осколкам босая

Мне б стремительность ветра, и свежесть дождя,
И прозрачную нежность небес на заре,
И лирический гений того соловья,
Что гнездится в жасмине в соседнем дворе.

Мой путь тернист, непостоянен.
Он пуст, обидами изранен,
Он грустен и печален
И долгими ночами я по тебе скучаю!
Мечтою окрылённый...
Бедой обременённый...

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому,

Цветок-убийца замер,
Его тайна — осколок стекла.
Он любовь свою запер,
Когда она лезвием его рассекла.

Он больше не любит по-прежнему,
Он дольше страдал, чем любил.
Удары по ранению свежему

Чувства замёрзли, там сейчас ледники,
И ветра разгулялись на свободе.
А здесь мы скучаем, мы теперь одни,
И одновременно нам безразлично вроде.

Мысли прежние куда-то пропали,

Я тебе подарю
небосвод голубой.
Золотую зарю
сможешь тронуть рукой.
Облака в небесах будут нам ка

Ты солнце мне в выси застишь,
Все звезды в твоей горсти!
Ах, если бы — двери настежь —
Как ветер к тебе войти!
И залепетать и вспыхнуть,
И круто потупить взгляд,
И, всхлипывая, затихнуть,

Она сидела у окна,
А он вошел в ее вагон.
— Женат, — подумала она,
— Есть точно муж, — подумал он.

А за окном цвела весна,
День был прекрасен, словно сон.
— Красив, — подумала она.

По сути сложным был прошедший год...
Каким грядущий будет високосный?
Не "греет" притча Соломона "Все пройдет ",
Когда двумя руками хлещет жизнь несносно.
Но надо жить не опуская рук,

Не любима, может, я,
Но у нас есть дочь!
И не видит дочь отца —
Чем мне ей помочь?!
Вздернув носик озорной,
Видит сказки-сны...
А, быть может, в детский сон
Пришли я и ты?

Серый дом за грязным забором,
В тусклых стеклах большие глаза.
У окна стоит маленький мальчик,
В ожиданьи, возможно, отца.
Он живет здесь давно. Год за годом
Подходя все к тому же окну,

Ветер хулиган и Холод лютый
Белую берёзку раздевали:
Налетели и за три минуты
Платье листьев модное сорвали.

Бедная прикрылась от смущенья
Тонкою прозрачною лозою.

Не разучилась я любить,
Дарю всю нежность без остатка...
Не разучилась жизнь ценить,
Хоть и не все бывает гладко.
Не разучилась я прощать,
Ошибки совершает каждый.

Не лей свинец на сердце — затвердеет.
Не жги мне душу — выгорит до тла.
Любить кусок железный не умеет,
Потухший пепел не дает огня!
Когда-нибудь глаза твои прозреют,

Дорогой мой, родной и единственный!
Ты ушел от меня навсегда.
И в душе одинокой, рыдающей,
Поселилась навеки беда.
Жизнь теперь стала черною бездною,
Где нет красок, нет света, тепла.

Не летать теперь белой орлице —
Вот что значит преступная страсть.
Проще было бы застрелиться,
Ей теперь эта жизнь не в масть.

Для него она билась о скалы —
Разлюбить не хватило сил...

Я помню взгляд твоих глазенок,
Что так глядели из пеленок...
Когда тебя мне принесли,
Застыло что-то там внутри.
Дитя мое, ты — дочь моя,
Впервые смотришь на меня.
С тех пор прошло уж 35,

Расплескала золотую краску осень
По аллеям юности моей.
На виски мои ложится проседь,
Клином улетевших журавлей.

Дождь забарабанил по брусчатке
И остались липы неглиже.

Пусть неистово ликуют
соловьи в саду весной
Мир мне кажется унылым,
если нет тебя со мной!

Пусть шумят леса и травы,
буйно яблоня цветет,
Если нет моей любимой —
горек самый сладкий плод!

Твой тихий дом. Я гостем в нём была,
пусть даже от дверей имела ключ.
Мне не давали спать колокола,
и воздух был туманен и колюч.

Лишь вечерами, люстру погасив,
мы в канделябр ставили свечу,

На заре бубенцы зазвенели,
и лихая зима понеслась.
Запряжённые тройкой метели
на дорогах присыпали грязь.

Колокольчики зиму воспели
над резным изголовьем саней.
А в светлице дыхание ели

Как нежно ты умеешь убеждать,
приковывать меня к своим губам.
И я способна всё тебе отдать:
попросишь сердце — и его отдам.

Сквозь тёплый сумрак медленно крадусь,
сама себе надрывно говоря,

Природа — сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.

Август 1869

Слова не нужны, всех чувств не объять
И только с тобой смогла я понять,
Как жить, как любить, когда тяжело,
Что в жизни безумной важнее всего.
Я утром тяжёлым открою глаза,

Слеза стекает тихо по щеке.
И я все думаю, за что все это мне?
Нет, плакать больше я не буду,
И слабость я свою тебе не покажу,
Я все стерплю, я сильной буду.
На жизнь я по-другому посмотрю.

Если уйду — то, пожалуй, навечно.
Если останусь — забыть не смогу.
Буду рвать свои мысли на клочья, конечно.
Не сошью и не склею — и так заживу.

Будет больно, порой даже дико.

Мгновенья радостного миг,
Я так ждала все эти годы.
И вот сегодня этот день настал,
Так почему ж тогда в глазах
Стоят предательские слезы?
Прости волнение моё,
Поверь, мне очень нелегко.

Сынок, сынуля, сыночка моя,
Позволь мне так при всех назвать тебя.
Взгляни ты в мамины глаза,
Дай руку мне свою, дитя.
Все те же детские наивные глаза,
Но возмужала у тебя рука.

Обнаженная,в каплях музыки,
Отраженная в зеркалах,
Лишь браслет на запястье узеньком
Да на пальчиках алый лак.

Я ловлю твои взгляды синие
Сердцем, телом, глазами — всем,

Он часто подбегает к двери,
Шаги услышав… — чуда ждет.
Ничейный мальчик свято верит —
Раз мама ищет, то найдет.
В кроватке, глазки закрывая,
Развеяв все заботы дня,
Он как молитву повторяет:

Хрустальный шар тобой безжалостно разбит...
Его осколки больно душу ранят,
А любящее сердце так болит...
И нежные слова уже не манят.

Надежда Мусиенко

Расскажи мне сказку, любимый,
Чтобы был счастливый конец,
Чтобы ты веселый и милый
В ней повел меня под венец.
Расскажи, что не будет грусти,
Что от боли с ума не сойду...

Зачем, зачем мне говорить,
Все это сотни раз подряд,
И умолять тебя простить,
Когда ты свой отводишь взгляд.

Не понимаешь — ну и пусть,
В душе моей давно уж грусть,

Если б я была свободна,
Если б я была горда,
Я могла б кого угодно
Осчастливить навсегда.

Но поскольку несвободна
И поскольку не горда,
Я могу кого угодно,
Где угодно и когда.

Ну вот и все...
Без слез, без огорчений
Расстались мы,
Закрылась за тобою дверь...
Испытываю только облегчение,
Жалеть не буду, ты уж мне поверь.
Ну вот и все...
Другая жизнь начнется,

Прости… как глупо и нелепо,
Просить тебя об этом столько времени спустя.
Прости за то, что я любил так слепо,
Прости, что я скрывал все чувства от тебя.
Прости за недосказанные фразы,

Ты даёшь мне ключ от рая?
Дар твой, Ангел, не приму.
Мне дороже Русь Святая,
Ближе сердцу моему.

И, поверь мне, здесь пейзажи,
Уж не хуже райских кущ,
Хоть не видел рая даже,

Серебрится речка,
Дремлет старый пень.
Ночка яркой свечкой,
Зажигает день.

Вдалеке берёзы,
Стайками стоят.
Росы, словно слёзы,
Янтарём горят.

Прямо надо мною,
Голубая шаль,

Ты не плачь, уставший ветер,
Полежи в стогу со мной.
Я давно тебя приметил,
За опушкою лесной.

Полежи и успокойся,
Травы буйные не мни
И меня ты, друг, не бойся,
Красота вокруг, смотри!

Один не разберет, чем пахнут розы,
Другой из горьких трав добудет мед.
Дай хлеба одному — на век запомнит,
Другому жизнь отдай... он даже не поймет!

Омар Хайям

Январский вечер тихо подошел
И лег на плечи мне игриво.
Опять напрасно я ждала
От новогодней ночи дива.
Мечты, надежды и тревоги
Смешались вместе в этот миг,
И ты, такой родимый и далекий,

Склонилась Русь над тихою рекою
И долго так смотрелась в гладь воды,
И любовалась долго так она собою,
Что месяц ей вдруг крикнул с высоты:
— Ой, хороша ты, Русь, я это знаю,

Приди, возлюбленный, взгляни —
Бутон раскрылся чайной розы,
Затмив собой моей весны
О красоте ночные грезы.

Вдохни волшебный аромат.
Он чувства сердца исцеляет,
И этот царственный наряд

Год кончается, а мне всё не верится,
Что позёмка по земле уже стелется,
Что отмаялась весна, лето кануло,
Краем жёлтого крыла помахало нам.
Осень золотом листвы одарила нас

— Мама, мама, тот цветок,
Чей, мама?
Лист, упавший на порог,
Чей, мама?
— Детка, детка, этот мир —
Твой, детка.
Этот час и этот миг,
Лист, ветка.
Блики солнца на дворе,

В твоих объятьях,в полузабытьи,
Сердца слились в одном согласном стуке.
И отступили все иные звуки.
Был мир велик, но были мы одни.

Зажмурившись,я думала, что зренье,

Когда на сердце воет злая вьюга,
Когда душа болит и кругом голова
И кажется, нет выхода из круга
Из одиночества, предательства и зла,
Когда слеза стоит комком у горла

Мысли рвутся вновь на волю.
Сердце рвется на куски.
Но уже не страшны боли,
Те, что бьются об виски.

Если ты стоишь на крыше,
Размышляя о любви,
Но тебя никто не слышит —

Последний раз наедине
С тобой остаться мы смогли.
Последний раз ты шепчешь мне,
Что друг для друга созданы!

Последний раз — касанье губ.
И с плеч упала вдруг рука.
Отныне будешь вечно груб,

Пепельный, трепетный день октября.
Ветром, и солнцем, и небом воспетый,
Всё что случилось — случилось не зря.
Ваша корона, Елизавета!
Там, позади, зашифрована Смерть,
Там, впереди улыбнулась Свобода,
Мне бы, как Ветру, Ваш образ успеть
Запечатлеть на холсте небосвода…
Мне бы, как Солнцу — играть и сиять
В радужной той оболочке вселенной,
Той, что тоске Океана под стать,
В царственно-ягелево-вдохновенной…

Я буду очень по тебе скучать,
Тебе писать порою буду,
И о тебе я буду вспоминать,
Твою улыбку после смерти не забуду.

Твои глаза, холодные, как лёд,
Я буду плавить в своем жарком сердце,

Прости, любимый, за мечты,
Чьих исполнений я желала,
Прости за боль в душе твоей,
Прости за то, что я устала.

За то, что не смогла понять,
Что своих слов я не сдержала,

Осознаем неизбежность разрыва — глаза сухи.
Что без тебя мне делать, мой милый? — Писать стихи...
Что без тебя мне делать, любимый? Слушать о чем
Переговариваются лениво лужи с дождем.

Люди любят смотреть на разбитые души...
И судить, и корить, и казнить, и решать,
И готовить мораль, как котлеты на ужин...
И пошля, о любви под пивко рассуждать...

На распутье дорог заблудилась душа,
Потеряла надежду, смеясь и греша,
Изнывала, страдала, томилась душа,
На Голгофу пришла, утомлённо дыша.

У Креста от бессилья взмолилась душа:

Когда зажигаются свечи
И всходит на небе луна,
Ты ждешь долгожданной встречи
Надеешься как всегда.
Как будто бы все на свете
Заклинилось только на нем,
А в окна стучится ветер

Она идёт, загадочно мила,
И много в этой жизни ей под силу.
Её заслуга в мире не мала,
Что не под стать заумному светиле.

Всегда непредсказуема для вас,
Лишь по тому, что в полусне живёте.

Встал под сосной уставший внедорожник.
Хозяин, пса на волю отпустив,
с двустволкой шёл по чаще осторожно,
лесной звенящий слушая мотив.
Беда пришла и сердце сжалось: волки!

Голос твой я сейчас не услышу,
В целом мире бушует метель.
Замело деревеньку под крышу,
К ней дорог не отыщешь теперь.
Как в берлоге, укрыта снегами,
Затерялась в безмолвной глуши,

Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой горбольницы —
(Это ветхий, очень старый дом,
Где скрипят тоскливо половицы).

— Как пройти отсюда на массаж?
— Выше. Выше: прямо и направо,

В веренице образов случайных
Промелькнет знакомый силуэт.
И в глазах задумчиво-печальных
Заискрится милый серый свет.

Юности прошедшей отраженье,
Счастья неизведанного прах,

Так умирают чувства, словно лань,
Подбитая охотничьей картечью...
Пережимает холодом гортань,
И рвётся с хрипом нечто человечье

На выдохе последнем жалко ввысь,

Дождик, видно, устал
Барабанить по листьям рябины,
Потихоньку затих,
Только каплями падает вниз.
Наклонясь головой,
Улыбаются мне георгины,
И смешной паучок
Над окном в паутине повис.

Жизнь дорогою стелется
Всё вперёд, не назад.
Откровенно — не верится,
Что уже пятьдесят.
Откровенно — не верится,
Позади столько лет,
И мука ещё мелется,
Только качества нет.

Сто раз был прав, кто выдумал нам снег,
Без снега Новый год — куда годится?
Вот вынырнул из дома человек,
А снега нет и нечем восхититься.

Вы скажете, сгущаю краски я...

Скрытые чувства в тёмном углу,
В старых коробках и в тесном шкафу.
Плотно уложены в стопку пластами
И запечатаны. Чтоб не узнали.

Не разглядишь — где Любовь, а где Злость,

Две правды в мире существуют —
Святая ложь и правда-боль.
И ни одна не торжествует,
Но исполняют свою роль.

Где правда боль, там правда жизни.
Где ложь святая — страха путь.

Пришла тоска как гость непрошенный,
И мне приходиться терпеть,
Её костюм, печалью ношенный,
И голос резкий, словно плеть.

Она на горло руки тёмные,
Без разрешения кладёт,

Летая, муха в дом влетела бедняка,
Кружилась над семьей, смеялась свысока,
— Я не могу смотреть на этот срам,
Они кусочек хлеба делят пополам
Я улетаю, покидая ваш бедлам, —

Я выпустила из бутылки Джина.
Должна признаться, симпатичный Джин.
Такой эффектный, молодой мужчина,
И выполнить желанья предложил!

Ну, а какие у меня желанья?

Если ты рождена в этом мире —
Значит он без тебя одинок,
Значит в чьей-то далекой квартире
Кто-то ждет твой внезапный звонок.
Кто-то рад твоей нежной улыбке,
Кто-то хочет быть рядом с тобой.

Не оставляйте женщину одну
Наедине с собой в пустой квартире,
Где одиночество все глубже, шире…
А сердцу не расскажешь — почему.
Ему не объяснишь, что много дел,

Мне высот не достичь, да и к ним не стремился,
Не хватает ступени, чтоб в космос прорваться.
Лез на дерево — странно, вдруг сук обломился,
Удержался случайно, а мог оборваться.

Приезжайте к родителям в гости,
Чтобы совесть не мучила после.
Не везите ни денег, ни славы —
Будьте ласковы с ними всегда вы.
Мать, отец... Их предел недалече,

Война — короткое слово,
Но в нём есть тяжёлый след,
Ведь в слове этом спрессован
Весь ужас военных лет.

Война — это смерть и разруха,
Когда на погосте погост,
Когда даже хлеба краюха

Женщина — Рабыня, Королева?
Женщина — Любовница? Жена?
Женщина, рождённая от Евы,
Кто ты, Ангел или Сатана?

Женщина, загадкою Природы,
Остаётся испокон веков.

Я уеду на юг
где целуются в небе ночном кипарисы
Серпантином дорог
размотаю катушки ненужных проблем
я уеду на юг
дикарем
а не тихим приличным туристом
с парой книг в рюкзаке
аквалангом

Сатанею от дней в полупьяном постыдном бреду.
Возвращаться — как пели когда-то — дурная примета.
Я приду.
Даже если не ждут — все равно я приду
к тем дверям, за которыми небо пурпурного цвета

Он встретился в толпе вчера случайно,
Узнала сразу — столько лет прошло...
Любила я его тогда отчаянно!
А он не замечал... ну, как назло!

Волейболист и капитан команды,

Я помню день! Ах, какое было счастье!
С тобою первый раз мы встретились вдвоем...
То было осенью в холодный день ненастья,
Но мы весны уж лучшей не найдем!

Слова, затёртые до дыр,
Приобретают смысл иной...
Куда скатился этот мир
В наш век болезненно шальной?
Здесь за спиною прячут кнут,
Хоть предлагают пряник съесть,
Наглее, очевидней лгут,

Мир взоры обращает к небесам:
Трём душам предложили выбрать мам!
И Ангел, вопросивши, ждёт ответ.
Свобода выбора.
Насилья нет.

Вот первая душа:

— Желаю я,
Что б приняла меня вон та семья.

Всех женщин в жены сразу нам не взять.
Эх, знать бы признак, чтобы выбирать!
Худышка будет холодна в постели,
Толстушка в дверь проходит еле-еле.
Веселая окажется гулящей,

Мужские выносить причуды?!
А за какие, блин, шиши!
Ни слёзы, ни битьё посуды
не тронут твердь его души.
Ну, как cтерпеть, скажи на милость?!
Не гасит в туалете свет,

Как легко очернить и навешать другим ярлыки,
Полагая, что чист, что имеешь моральное право,
Принимая таких не как ты постоянно в штыки,
Оттого лишь, что чуждые мысли тебе не по нраву.

Берегите женщин — хрупкие создания,
Гибкие как кошки, быстрые как лани,
Как стога большие, мягкие как травы.
Берегите женщин — будете вы правы.
Поддержите женщин — на ветру им трудно,

Она всегда была немного кошкой...
Она любила спать и молоко,
И под перчаткой каждая ладошка
Скрывала пять изящных коготков.

Когда в больших глазах ее блестящих