стихи

Тьмою здесь все занавешено
и тишина, как на дне...
Ваше величество женщина,
да неужели — ко мне?

Тусклое здесь электричество,
с крыши сочится вода.
Женщина, ваше величество,

Я верю в то, что боль от раны «пустяковой»
В объятиях родных утихнет, но слегка…
Я выиграла войну, но к новой не готова:
Прошло бы больше зим до первого плевка!

Мне нравится ваша планета
И воздух ее голубой.
И многое, в частности это,
Как вы говорите, "любовь".

Вы все объяснили искусно,
И я разобрался вполне.
Мне очень понравилось "грустно"

Смотрел ли кто-нибудь из вас
Сквозь белоснежную фату?
И говорил пред алтарем,
Как клятву вслух: «Да, я люблю»?
Смотрел ли кто-нибудь в глаза,
А в них – вопрос, а в них – печаль,

Среди толпы — я яркий, многоликий,
Но нервы, как натянутая нить.
А разум порождает только крики,
Которые не в силах заглушить.

Чтоб камнем не скатиться с пьедестала,

Ну вот и всё, надежды нет,
В душе тревожно, одиноко,
В теченьи этих малых лет —
Жизнь стала длительным упрёком.
И нет доверия к нему,
И веры нет, что будет лучше,
И неизвестно никому,

По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,

Как устал я от этих видений,
И нет больше силы выгнать их прочь,
Сотни иголок в душу втыкая
На сердце моё опускается ночь.

И некуда скрыться, нигде нет покоя,

Оголила за окном верба веточки,
Потянулись за моря гуси-уточки...
Говорит мне моя дочь-шестилеточка:
— Папа, — говорит, — можно мне тебя на минуточку?

Папа что же? — Папа все может вытерпеть.

Пока ты спал, все изменилось,
вечерний свет сменился тьмой.
Твоя любовь теперь ко мне угасла,
и ты не мой
и нету нас двоих.

Увы, теперь меня не любишь ты,
увы, опять осталась я одна

Господи! Закрыв глаза, шепчу...
Господи! Молю тебя, молю,
Господи! Прошу тебя помочь,
Сама я с этим справиться не в мочь...
Прошу тебя, дай силы "нет" сказать,
Дай силы мне его рабой не стать.

Была любовь.
Была сомнений смута.
Надежды были.
Молодость была,
Да, молодость была,
Но почему-то
Она большого счастья
Не дала.

Она ушла,
Но слезы не прольются.
Ушла.
Иди.

Эта женщина... Увижу — и немею!
Потому-то, понимаешь, не гляжу...
Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
И к цыганкам, понимаешь, не хожу.

Набормочут: "Не люби ее такую!"

Плакал огарок свечи обжигающим воском,
Пламя дрожало, как лист на осеннем ветру, —
В старой церквушке на вечно пустом перекрёстке
Гостья случайная память встревожила вдруг.

Вот попробуй
И душу вырази,
Если ночью,
И ночь не впрок,
У соседа
На строгой привязи
Плачем плачет
Малый щенок.

Отучают его
От радостей,
Приучают
В страхе ночей
К дикой злости,

Ждала до двух...
Кофейный дух
С табачным спутанный...
Щелчок в замке,
И боль в виске,
Отсчет секундами...

Кухонный нож...
В коленках — дрожь...
Глаза — отчаянны...
Зачем пришел?

Я поэт или клоун?
Я серьезен иль нет?
Посмотреть если в корень —
Клоун тоже поэт.
Он силен и спокоен,
Он серьезно смышлен,
Потому он и клоун,
Потому и смешон.
Трудно в мире подлунном

Мне нужна только ночь с тобой,
Рук и губ твоих прикосновенье,
Чтобы слышать сердца биение
И пульсацию плоти живой.

Я хочу быть твоей, лишь ночь.
Ночь, что больше не повторится,

Белый снег за окном, белый снег...
Мы с тобой опять вдвоем.
Это ведь большой грех,
Мы любимых своих предаем.
В эту ночь, что рассвет прогнал,
В море ласки тонули с тобой,

Как часто, спрятавшись за рамками приличий,
Самих себя в руках мы держим, что есть мочи,
Зачем-то жизнь при этом делая обычной,
Не позволяем сердцу то, что оно хочет...

Это те, что кричали:
"Варраву отпусти нам для праздника!",
Те, что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток
В их невинно клевещущий рот,

Столкните со стола бокал.
В полете воду разливая,
Всего лишь несколько секунд он будет жить,
Не долетая,
Уже предчувствуя паденье.
И сотни трещин расползутся
По телу хрупкому

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.

Женщине из г. Вичуга

Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.

Ваш муж не получил письма,

Мы так часто меняем лица,
И так часто меняемся сами,
Пытаемся с кем-то слиться,
В погоне за небесами.

Мы так часто следим за словами,
Оставляя эмоции при себе,
Они проводят грани между нами,

Он шел по улице и тихо плакал.
Облезлый, одноухий и с больною лапой.
Повисший хвост, несчастные глаза,
А в них жемчужиной дрожит слеза.
Его никто вокруг не замечал.
А если и заметил, то ворчал,

Взгляд твой как стрела
Пронзает сердце вновь.
А в жилах, как всегда,
Вдруг закипает кровь.
И хочется прижаться
К груди твоей скорей.
И хочется отдаться
И быть в плену страстей.

Тихо, тихо к тебе подошла
И простынкой укрылась украдкой.
Обняла тебя нежно во сне.
Спи, хороший мой, крепко и сладко,
Прикоснись к моей шее, спине,
И в плечо посопи еле слышно.

Ну, что тебе сказать — что я люблю
И эту боль с собою я ношу.
Что без любви, и солнца, и тепла
Пожухнет даже стойкая трава.
Что женщина к огню, как мотылек,
Летит, сжигая крылья… Как далек,

Легко обиду нанести,
Но как потом унять тревогу?!
Сказать обычное "прости",
Ведь не враги же мы, ей-богу!
Сказать, что это не со зла,
Что, дескать, нервы, всё такое.
Но сколько горя принесла

Твоя пронзительная нежность,
Твоя губительная страсть
Как будто смерти неизбежность
Имеют надо мною власть.

И я, всего лишь раб послушный,
Терплю мучительную боль,
Когда легко и простодушно

Ты думаешь, мне интересно,
О чем ты с нею говоришь?
Но ты ведь знаешь, мне известно,
Что ты ее в душе хранишь.

Хранишь, как самое родное,
Хранишь, как не хранишь детей.

Нет, милый, плакать я не стану.
Я лишь судьбу благодарю,
Что в этом мире, как ни странно,
Тобою лишь одним живу.
Что накануне листопада
Еще не все ушло тепло,
Я нашей встрече так безумно рада

Шумит под ногами листва октября
Твой праздник, Учитель, встречает страна!
И солнце последнее дарит тепло,
Чтоб нес за собою ты людям добро.
С профессией этой связала судьба,

Я чей-то сглаз и чей-то оберег,
Кому — награда, а кому — расплата.
Я чья-то позабытая навек,
Зато незабываемая чья-то.

Я чей-то мимолетный эпизод
На ночь одну. И чья-то бесконечность.

Как приятно возвращаться в этот дом.
Я вхожу в него, уверенный в одном –
Что меня здесь встретит ужин и уют,
Что меня здесь любят, балуют и ждут.

В этом доме, словно в сказочном дворце

Возвращусь к родному изголовью,
Отряхну туман далёких стран.
Женщина, хранящая любовью, —
Это самый лучший талисман...

Поцелуи с привкусом печали,
Нежное касание руки...

Ты так застенчива порою,
Когда я на тебя смотрю,
И тихо говорю с тобою,
Или беру ладонь твою.

Ты так раскована в кровати,
Так безрассудно горяча,
Боюсь — а вдруг меня не хватит

Рожденные под знойным Солнцем —
Два знака — Лев и Скорпион,
Живут в одной стихии “желтой”,
Где сказано им быть вдвоем.

У Скорпиона все в порядке —
Так кажется на первый взгляд.

Идешь ты утром на работу – в которой вся твоя душа:
Там и веселье и заботы! И жизнь как будто хороша.

В кругу друзей ты день проводишь – и веселишься и грустишь,

Ты знаешь —
Эта осень так нежна...
И смеет быть она такой красивой...
Загадочной... И, кажется, она
Меня умеет делать чуть счастливей...
Ты знаешь —
Осень в сентябре такая

Ей-Богу, такое бывает. Случается.
Наверное, с каждым бывало хоть раз...
Не то чтоб влюбиться. Не то чтоб отчаяться.
А что-то возьмет и сломается в нас.

Не спеши обещать быть верным,
Не спеши клясться в вечной любви.
Ведь потом, возможно, первым
Ты предашь обещанья свои.
Ты не знаешь, как это больно
Получать обиды друзей.

Простила тебя, хотя...
Любви не осталось в сердце.
И нервы свои теребя,
Надежду отправлю в конверте.

В далеком забытом краю
Подхватит ее прохожий.
И снова поверит в "люблю",

Ее отодвинул в сторонку,
И ушел, позабыв оглянуться.
Ну, была — и была девчонка,
Что, теперь из-за нее удавиться?

Много их, похожих, встречается,
С кем-то даже чуть-чуть по пути.

Как тяжело, когда в разлуке с милым
И когда подолгу ждёшь письма.
Мир сразу кажется пустым, тоскливым...
И плачет сердце... И болит душа.
Как будто что-то грубыми руками

Избитый ангел волочил
По пыли сломанные крылья,
Бредя на ощупь средь ночи,
И было всё ему постыло.

Он думал: «Сколько ж в людях зла,
Не хватит всей небесной рати
Искоренить его дотла –

Теперь я знаю, как вербуют в ангелы.
Дают налюбоваться и намаяться.
Душой врасти… И сердцем неприкаянным
Уже ни попрощаться, ни раскаяться.

Теперь я знаю, как вербуют в ангелы…

Наверное, надо любить тоньше,
наверное, можно любить больше.
А я люблю — как живу — неровно:
то слишком мало, то слишком огромно,
чуть слышным шепотом — или громко,

Пойми, родная, и прости
Уж вот такой я неуютный.
И слов красивых припасти
Я для тебя не смог, беспутный.
Зато с другими за тебя
Готов поспорить я всегда.
И если вдруг мой близкий друг

Зачем напрасно говорить
Слова, что ничего уже не значат.
Хотели снова жизнь сложить —
Да вышло как-то все иначе.
Прости. Не смог меня понять.
Быть может, многого хочу я?

Был миг прекрасный и красивый,
Когда соединили вы свои сердца.
Два сердца вдруг в одном порыве
Сплелись на долгие года.
Все было в жизни: много весен
И лета знойного жара.

Еще не все слова сегодня прозвучали,
Которые хотела бы я вам сказать.
И сколько бы я их ни называла,
Они не в счет с тем словом как Отец и Мать.
Виски у вас давно посеребрились.

Прости, что на твоем пути
Рябинкой встретилась я одинокой в поле.
Меня ты больше не ищи,
Я не привыкла жить в неволе.
Уйду, исчезну я в ночи,
Быть нелюбимой не хочу я.
Меня из ночи не зови —

Судьба твоя, судьба моя...
Какие разные дороги.
Как долго, милый мой, с тобой
Ведем мы наши диалоги.
Давай оставим все, как есть,
Судьбу испытывать не будем.
И серой тенью облакам

О, одиночество мое,
С тобою вместе мы — одно.
Куда б отныне я ни шла,
Повсюду встречу я тебя.
В людской толпе твое лицо
И ночью снится мне оно.
Хочу тебе я изменить,
Хочу тебя совсем забыть.

Ну, вот и все, простите, что была...
Что чью-то душу тронула несмело...
Немножечко Величеством слыла,
А для кого-то Снежной Королевой...

Не заберу с собой, оставлю тут

Что имеем — никогда не храним,
Потерявши, потом горько плачем.
В своем сердце осколок злобы таим
И обиду, за боль, в уголке его прячем.

Мы сжимаем виски в ожидании вдоха,

Цени всю жизнь того, кто от тебя страдает,
Кто делал всё, чтобы ты счастлива была,
И не гонись за тем, кто пыль в глаза пускает.
Все это ложь, для вида мишура!

Утро... Луч солнца сквозь шторы...
Не застеленная чья-то кровать,
На спинке, бельё... кружевные узоры,
Да, я остался у неё ночевать.

Сигарета дымит, она не докурила

Твои глаза даны тебе природой
И птиц вокруг они заставят петь!
Они как небо в ясную погоду
Попросят душу к облакам взлететь.

Твои глаза, такого цвета....
Они как снег в вершинах гор,
В секунды первые рассвета
При свете солнца ослепляют взор!

Печаль сидела у костра судьбы
И грелась от огня прощаний...
Сгорали в том огне мечты...
По ветру пепел всех воспоминаний...

Любовь нагая подошла погреться,
Печаль сказала: — Уходи...

Душа, ты прости меня, глупую,
что так обращалась с тобой!
Любая была мне подругою.
И принцем был тоже любой.
Открытое сердце... так холодно!
Да разве возможно? Как жить?

Я хочу с тобою встретить старость,
Чтоб с тобою потом вспоминать,
Как друг друга на пути повстречали
И сколько пришлось прошагать.

Я хочу с тобою встретить старость,

Грудь обнажив в простоте совершенства,
Женщина бережно кормит младенца.
Хрупкие руки и белая шея...
Чмокают губы сосок её нежный.

Мать и дитя, как любовь и потребность,

Когда он говорил,
Ей так хотелось жить
Не замечая тяжесть расставанья,
Когда он замолкал,
Она теряла нить
Прерывистого, тёплого дыханья...
Ей каждый выходной
Ножом впивался в грудь.

Все уходит в слова
И в немое молчанье,
В бархат кружев моих
И твое оправданье.

Удаляется в тьму
Горстка редких касаний,
И уже ни к чему
Часть моих ожиданий.

Helen

Гордым легче, гордые не плачут,
На чужих дорогах не стоят,
О любви, как нищие не молят
И не возвращаются назад.
Широко раскрылены их плечи,

Проснись и пой, ведь сегодня великий день,
Сегодня едешь на бал — и к черту хозяйство!
Хрустальные туфли с грехом пополам надень,
Напейся с принцем вина и съешь его яства.

Вот опять под ногами
Качнулась земля,
Ощетинилась ночь, словно зверь…
За бесценок возьми
Мой доверчивый взгляд —
Я с тобой не торгуюсь теперь!
Тихо прячу опять
Безысходную грусть

Я хочу подарить тебе говор
Колдовского лесного ручья.
Он в весенней траве — как в обнове,
Он укажет, где стежка моя.

И, от солнца палящего пьяный,
Он с душою моей — вместе с ней —

Стемнело, и на ужин мне — мышьяк,
Другого под рукою нету яда.
И смотрит сверху вниз луны маяк,
И смотришь ты своим зеленым взглядом.

А ты живи задорно, мне под стать,

Время бездарности, время дурости
И романтичных похмельных рож,
Страх, если вдруг переходит улицу
Толстая баба с пустым ведром,

Время таинственного свечения
Где-то внутри, но не в животе,

Шагни в мою пропасть,
Люби эту жесткость паденья,
Люби приземленье
Сильней, чем полет в небеса,
Лелей красоту
Моей ласковой неги и лени
И истину ночи,
Что вечно творит чудеса.

И еще один день пролетел, а палящему зною
Кое-кто предпочел бы колючий терновый венок.
Только есть измеренье простое, иное, земное,
Где кустарников тени свернулись ежами у ног.

Это — ледышки пальцев,
Гладящих влажный лоб,
Это — сердце,
Сжатое немым вопросом в тиски,
Это смерть циферблата,
И резиновые мячики слов,
Что имеют свойство сдуваться,

Да будет проклято супружество
И в сердце тот амура клык,
Ну дайте не медаль «За мужество»,
А хоть задрипанный ярлык
С банальной надписью «Влюбленные» —
Пусть люди верят в чудеса…

На листах души требую не ставить штампы,
Не считать истерик и красок в моей ночи.
Мое сердце дымит теплом Аладдиновой лампы,
Мое тело горит огнем, словно сук в печи.

Пересеченья, огранка, отблески… Небосвод
Контуры начертил твоего портрета.
Помню, тогда был 99-й год,
Только вот век не помню — досадно это.

Просто хотелось знать, как звенит хрусталь

Что надо, не надо, кто верен, а кто не уверен
Я знаю уже наизусть, словно поп-образа,
Я знаю, что жизнь — серпентарий, напичканный змеями,
Но змеи не жалят, увидев огонь в глазах.

Смачно плевать утром в будильник,
Так и не вспомнить, что было вчера…
И, покосившись на холодильник,
Лишь облизнуться — диета с утра!

После — в клоаке воздухов спертых,

Я пришла слушать песни и шорох немых сигарет,
Я гоняла, как мысли, синиц по обшарпанным крышам.
Я стояла на мине и чей-то писала портрет,
Пробираясь в лазейку души незамеченной мышью.

А смерть не страшна, не нежна, скорей — показательна,
Скорее светла, как январских деревьев стать,
Ухода, мой милый, бояться не обязательно,
Ведь он — лишь момент, когда просто хочется спать.

И ты не Ромео, и я не Джульетта,
Забудь про балкон и про песни в ночи,
Налей мне вина, закури сигарету,
Скажи про любовь или просто молчи,

Ведь я не Джульетта, а ты не Ромео,

Напиши посвящение алым огнем на железе,
Излечи мой рассудок,
Попавший в безликость весны.
Наш любовный нектар
Так приятен и даже полезен,
Он — лекарство от скорби,
Болезни,

Утрата, боль, потеря, страх!
Как это горе пережить?
Как женщине любимого забыть?
Когда он не ушел и не предáл,
А перед Господом предстáл!

Вся жизнь — мгновенье
Счастье... ...миг

Олегу Владимировичу

Я знаю: вместе мы не будем!
Да и невправе так желать...
И то, что было, — позабудем,
И только изредка все будем вспоминать...
Ведь я намного старше и мудрее...

Не вспоминается один-единственный,
Одной-единственной могилы в сердце нет.
Мерцают чьи-то имена таинственно
Над братскою могилой без примет.

Пред чьим же камнем преклоню колени я?

...Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья подметает, не спеша,
Усталый дворник в ветхой телогрейке.
А под скамейкой съёжилась душа.
Да, да, душа. Обычная, вот только

Всё опасней, всё круче наклонные плоскости,
Всё шатучей мостки, всё безумнее мгла...
Я люблю, я люблю эту женщину, Господи,
Сделай так, чтоб она всегда рядом была!

Сильной женщине урок
Преподал однажды Бог...

Он сказал ей: «Дам, что просишь
Ты подумай и скажи,
Распиши мне по порядку
в свою тонкую тетрадку
что ты хочешь от мужчин».

Я когда-нибудь стану героем, как ты.
Пусть не сразу, но всё-таки я научусь.
Ты велел не бояться ночной темноты.
Это глупо – бояться. И я не боюсь.

Если встретится недруг в далёком пути

Уж если ты разлюбишь, то теперь.
Теперь когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя.

И если скорбь сумею превозмочь

Душа моя идёт по кругу,
Страдая, плача и смеясь,
Навстречу солнечному лугу,
Кривя собой, со всем мирясь.

Печаль души — печаль поэта,
Что получилось всё не так.
Она больна, она раздета

Тому, что в семействе трещина,
всюду одна причина:
в жене пробудилась женщина,
в муже уснул мужчина.

Еще в нас многое звериным
осталось в каждом, но великая
жестокость именно к любимым -

"За что вы любите мужчин?" —
Спросил я женщину в саду.
"За мудрость вспаханных морщин, —
Она ответила, вздохнув, —
За буйный гнев и добрый нрав,
За то, что он всегда не прав.

Пусть крошатся, как в пальцах мел, года
И пусть не так уж много их осталось.
В нас что-то не стареет никогда,
И, может, потому страшна нам старость.

Николай Доризо

Пусть больно, пусть очень больно —
И все же круши, кроши:
Стучит молоток отбойный
В запутанных шахтах души.

Стучит он и днем и ночью —
Хватает тревог и бед.
Проверка идет на прочность,

В эти желтые дни меж домами
Мы встречаемся только на миг.
Ты меня обжигаешь глазами
И скрываешься в темный тупик...

Но очей молчаливым пожаром
Ты недаром меня обдаёшь,

Памяти наших отцов и старших
братьев, памяти вечно молодых
солдат и офицеров Советской
Армии, павших на фронтах
Великой Отечественной войны.

Поэма

Вечная
слава
героям!
Вечная слава!